Адьян, путь к Богу

— Меня зовут Адьян, я из России, из Калмы­кии. Основную часть жизни прожил в атеизме, хотя вокруг меня и шла религиозная жизнь, толь­ ко не христианская: вероисповедание нашего на­ рода — буддизм. Но вот волей Божьей прожил здесь восемь месяцев среди христианских на­ сельников, и это перевернуло мою жизнь..

— Что-нибудь почувствовал за эти восемь месяцев?

— Я просто поверил, что это настоящее и всё! И вот это чув­ство веры!.. Я не могу объяснить...

— Люди не сра­зу схватывают, что в каждом Бого­служении, в каж­дом Таинстве вот эта внешняя театрализо­ванная часть, кото­рую мы наблюдаем, на самом деле вторич­на. Это — антураж. Первично другое — невидимое! Священник выходит и гово­рит: «Мир всем!» — чашу поднимает внешние действия. Они на самом очень незначительными, что за этим стоит. Если быделе оказываются когда понимаешь, мы только обладали духовным зрением, как Святые мужи! Как Сер­гий Радонежский, Иоанн Кронштадтский...

Русскоговорящие бездомные в Бруклине

Иоанн Шанхайский приходил в неимоверный восторг во время Литургии. Он прямо останав­ливал священников, с которыми служил, и бук­вально кричал: «Христос посреди нас, жив, дей­ствует!». И вот этот крик... Священники при­езжали со всех мест, чтобы помолиться с ним на Литургии... Он мог схватить за руку любого из них и радовался, как ребёнок, который пер­вый раз увидел фонтан до небес! И священни­ки жили этим. Каждое таинство воспринимали так живо, как дети чудо, произошедшее у них на глазах. Этот Святой перерождал людей! Не­сомненно, у него был дар духовного видения. Мы пытаемся рассудком схватить то, что находится за внешними действиями, а душа-то всё чувствуй она видит каким-то обратом!

Я как то уже делился своими личностны­ми переживаниями - когда я первый раз переступил порог алтаря. Для меня самым откровением оказалась Херувимская песнь. Батюшка пустил меня в алтарь и говорит: «Стой в углу, молись, чтобы никому не мешать». Служил свя­щенник о. Георгий (Каллаур), основатель Церк­ви Святых Новомучеников, дьякон Александр (Бочагов), который сейчас настоятелем Церкви Св. Отцов на 153-й ул. Манхет­тена, и один прислуж­ник. В просторном алтаре никто никого не задевает, и я стою в уголке. В какой- то момент открывают­ся царские врата, поёт хор, и вдруг я чув­ствую себя как в мо­сковском метро в час пик. Меня со всех сторон сжимают тела, я не понимаю, что такое. Я в такойствую себя как в мо­сковском метро в час пик. Я в такой панике был! И вот это ощущение московского метро было до самого конца Литургии. Заканчи­вается Литургия, и все вдруг, как будто бы на ко­нечной остановке, выходят. Я смотрю на батюш­ку, он заканчивает Литургию и стоять на ногах не может. Всего себя он выплеснул на эту Литур­гию. Он делает несколько шагов к стулу и вдруг рушится на этот стул. Не может рукой пошеве­лить. Я подхожу к нему:

— Батюшка, простите меня, а что это я по­ чувствовал? Что это такое было? Ощущение мо­сковского метро!

А он, уставший, рукой машет и говорит:

да это же, брат, когда хор запел «Иже Хе­рувимы».

Откуда вы знаете, что именно в это время. Я вам ведь этого не говорил!

в этот момент ангельские силы входят в алтарь.

Я пережил такой страх, у меня волосы встали дыбом. От ужаса меня вымело из алтаря, я вы­ бежал и сказал себе:

— Господи, я туда больше не зайду! Никогда в жизни не зайду я в это страшное место: меня там просто испепелят! Силищи такие ходят пеш­ком по алтарю, я чувствовал их своими плечами! В следующий раз, когда я находился в алта­ре, я ничего подобного больше не почувствовал. Господь один раз показал мне, маловерному, на­сколько это все реально. Из воспоминаний здесь наших будней я могу свидетельствовать, как даже простое окропление в подворотнях Святой во­дой влияло на ребят, нахо­дившихся в бесовской за­висимости.